Александра Романова
Окончила курс поэтического мастерства, освоила «Витамин» в CWS, а также курс от «Общества живых поэтов». Соавтор двух сборников стихов («Modern Poetry» 2021 г. и «Жасминовое платье» 2022 г.), Победитель конкурса поэзии «Серебряные мосты» (2022 г.).
В поэзии стремлюсь к фотографичности и живости образов. Для меня в жизни есть два важных творчества — Фотография и Поэзия. Считаю, что Тело человека — мембрана между внешним и внутренним мирами. Фотографией можно передать внешний мир через призму внутреннего, а стихами — внутренний через образы внешнего мира. Именно это и стремлюсь делать своим творчеством. Удаётся или нет, судить вам.
Мои стихи
Мои стихи — округлый и прозрачный кубик льда.
Не стану походя кидать за шиворот прохожим.
В бокалах чьих-то жизней тает вроде без следа.
Но, я надеюсь, градус прозы понижать поможет.
Мои стихи — созревший игловатый одуван
Уже не маленький, ласкательных имен не надо.
Он разлетится, сея поэтический дурман,
И россыпь новых строк взойдет в тени чьего-то сада.
А если показалось, что мои стихи тюльпан
Вы критикой не режьте луковицу — слёз не будет.
И карамель по краю мне нужна, как тюли кант.
Не рвите на клочки, подайте целыми на блюде.
Мои стихи — застывшие, озябшие года.
Я их листаю, как листают пачку старых снимков:
Вот ивы у пруда, вот разбежались поезда…
Вот лёд в бокале, и судьба с гитарою в обнимку.
Я не успела
Ещё чуть-чуть и лето.
«Чуть — чвуууть» —
скрепят синие качели.
Ещё немного и окончится год.
«Немного, немного, немного» —
стучит по асфальту мяч.
— Выходи кататься!
— Не могу, матем делаю,
Надо четвертную исправить.
Осталась-то две недели.
— Как хочешь.
Друзья ушуршали на скейтах
Кто-то застучал ладошкой:
— Пара – выра – за себя!
— Так не честно! Я не успел!
Лето пробежало,
Осень заскрипела
Красной каруселью во дворе:
«Новый учебный год. Год, год, год…»
За ней зима, весна, скоро лето и снова осень…
Год, год, год…
И опять заскрипели любимые качели.
— Мам, мам, ещё качай!
Застучал по асфальту мяч
Быстро, быстро, быстро…
Красная карусель, Новый год, скрипучие качели…
— Мам, я на скейте…
— Нет, математику делай.
Триместровую надо исправить.
Осталась пара недель.
Может самой на скейте?
Друзья шуршат делами.
И вдруг проверяющий:
— Пара – выра – за себя!
— Так не честно! Я не успела!
— Исправьте годовую отчетность…
У вас неделя!
Потом осень, зима, весна и скоро лето…
— Так не честно! Я не успела!
— Пара – выра – за себя! Ба, я первый!
Красную карусель давно перекосило,
Обшарпанные качели скрипят:
«О-сень, о-сень!»
А потом зима, весна и скоро лето
Птицы поют как синие качели:
«Чуть-чвуууть, чуть-чвуууть»
Стучит в висках как мяч
немного, немного, немного.
— Пойду кататься на скейте!
Некоторые друзья жаль ушли.
— Пара-выра за себя! —
Застучал ладошками дождь
— Так не честно! Я не успела!
***
Тонким прутиком я обводила
Ров по краю песочного замка.
Жидкий хвостик, цветная панамка,
Друг в руке, (он же друг крокодила).
Мне сказали: «Пора!» Дали факел
Гладиолусов красных и банты.
Выводила теперь я диктанты.
Друг на полке забыт. Он не плакал.
А потом на свободу из школы!
Так хотелось быстрее стать взрослой.
Чебурашка на шкаф давно сослан…
Институт, дом, работа… Расколы…
А семью и страну ведь не склеить…
Не хватает в сервизе предметов…
Отдых позже, где ждет пара метров.
Я бегу, от натуги алея.
И в метро, как на дне старой сумки
Потерялась на годы безвольно.
Лишь на выдохе пальцем мозольным
На стекле чебурашки-рисунки.
Дайте выйти! Моя остановка!
Захотелось немедленно в лето,
Постирать друга пыльного цвета
И цветную панамку — обновку.
Папа
I
Привези мне сливок треугольник
Олимпийских маленьких смешных,
Монпансье липучих «карамольных».
И морковки для лесных зайчих.
Рама твоего велосипеда
Жесткая. Подушку привяжи.
Пап, поедем к речке, до обеда?
Или в поле бегать в колкой ржи?
Пальцем родинки, как на эскизе,
На твоей спине, пока футбол,
Я соединяю: «Так в Архызе
Слаломом* на лыжах бы провел».
II
Я расту, теперь нужны мне джинсы,
Чтоб в кроссовки модные обул…
Ты боишься скейт купить берлинский?
Ну возьми тогда меня в Стамбул.
Жду тебя, особенно в морозы,
Редкий гость, с подарком или без.
Без тебя сажаю я занозы,
Без тебя молюсь я в гладь небес.
III
Воплотила я сама желанья,
Съездила в Архыз, Берлин, Себу…
Мне бы больше твоего вниманья,
Мой кроссовок столько б не хлебнул.
Без тебя я съела пуд фасоли.
Без тебя ловились караси.
Что купить мне? Адыгейской соли.
С маслом запах солнца принеси.
Аленького не срывай цветочка,
Семицветик выращу сама.
Мне бы просто дольше слышать: «Дочка,
Как ты? Жду я твоего письма».
* Слалом — скоростной спуск на лыжах с горы по извилистому маршруту, обозначенному флажками (один из видов горнолыжного спорта).
Две подруги
Памяти Ларисы Кучиной
Мы сидели на краю оврага,
Спрятавшись под липой ото всех.
На берёзе пористая чага
Вновь впитала нашу грусть и смех.
Мы ходили через лес к болоту,
И на речку, плавать с детворой,
А под утро, отогнав дремоту,
В поле за туманом и зарёй.
«Только липу снова не собрали.
Пропустили. Облетел весь цвет…» —
Сколько было в том твоей печали!
Словно рухнуть может целый свет.
Мы стояли на краю оврага.
Лето клюквой лопнуло во рту.
На березе треснувшая чага
Плача, сохраняла немоту.
Осени комбайны тарахтели.
Ветер уносил тебя с Земли.
У оврага смолкли птичьи трели.
Безвременники под липой зацвели.
Летом сяду на краю оврага,
Спрятавшись под кроной ото всех
Мой рассказ услышишь ты и чага
Будет всё в нем грусть, тоска и смех.
Фотоснимок
Я фотокамеру свою на травы положу.
Пускай почувствует, как мягко стебель гнётся.
Из любопытных колосков сомкнется абажур.
Свет сеется на камеру, как сквозь решётца.
Пускай услышит, как шуршит высокая трава,
Боясь ошпариться о солнце на закате.
Подует ветер на ожоги. Шёпотом сперва
Он успокаивает всех. Нас тоже, кстати.
Звучит высокой нотой аромат зелёных трав,
И нотой сердца, станет запах сена прелый,
Пусть зверобой, финалом ляжет, словно мягкий шарф, —
Духов Ma Griffe* мой вариант простой и смелый.
Всё фотокамера, почувствовав, теперь поймёт.
Теперь затвором щёлкнем, и удастся снимок.
На снимке будет шорох мягких трав, ветров полёт
И зверобоя шлейф… Без нас — без невидимок.
*Ma Griffe – легендарные духи с ароматом трав, ставшие символом мира
Пришла весна
[Вре́мя живота́ (жизни) моего́ ма́ло, и испо́лнено боле́зней и лука́вства, но в покая́нии мя приими́, и в ра́зум призови́, да не бу́ду стяжа́ние (и не стану), ни бра́шно (пищей) чужде́му (врага), Спа́се, Сам мя уще́дри (Спаситель, умилосердись надо мною.] (Быт.47:9)
Она жила в своем овале
Под скорлупой святых надежд:
«Весна изменит все! Едва лишь
Придёт, и гнёт спадёт одежд!»
Она распахивала душу.
И, счастьем солнце разогрев,
Она шептала: «Вижу, слышу
Весны особенный напев!»
Но вёсны мимо пролетали,
Овальность мира не разбив…
Не уставала ждать проталин
В чай насыпая позитив.
От сердобольности бесстрашной
В овал впустила черных птиц
Спасенья для! Вкусив их брашну*,
Весну несла. Они ей шприц.
Чернее перьев злые клювы.
В четыре разных стороны
Овал нещадно растянули,
Прямоугольным сделав мир.
И дух, от форм освободившись,
Вздохнул: «Пришла моя весна!»
И усмехнулся: «Дивно вышло…
Всё изменилось! И весьма…
Пришла весна.
*Брашно — пища, хлеб-соль, варево (и т.д.).
Хотелось свободы
Так хотелось никуда не выходить
Спрятаться под одеялом и сидеть
Хотелось
Свободы
Но нужно было куда-то идти
А хотелось уехать
Сесть за руль и уехать
Из многолюдного города инородного
Рóдного
Города
Людного
И воспрять на природе
Вроде
Хотелось
Свободно…
COVÍD-19 случился
Свободно
Никуда не выходить
Спрятаться под одеялом
Сидеть
Можно
Сесть за руль и уехать
Из родного города
Международного
Разрешается
И воспрять на природе
Свободно
Спрятаться
— Гдевитёк-гдевитёк-гдевитёк?
— Шуууу! — В ответ, зашумел, заскрипел,
Гулко ухнул в овраг, как в купель,
Булкой ствол. (Гдевитёк? Гдевитёк?)
Уже инородно
Безлюдно
Хочется в город
В международный
Рóдный
Свободно
Не будет как раньше
Уже никогда
А птаха всё ищет
Где Витёк Где Витёк
Но пусто под одеялом
В город он вышел
Малолюдный
И заразился
Не долго болел
Весь вышел
Ушёл
Свободно
Импортозамещение
Говорят мне, что пальма — до неба трава,
Что арбуз — это ягода, просто большая.
Говорят, отдыхать надо на островах,
Но напрасно экзотикой все обольщают.
Упаду в полевые… Как в юном лесу,
Надо мною сомкнутся цветов кроны шумно,
Провожу взглядом робким я птицу-осу.
Солнце за землянику — подвинусь бездумно.
Мне б шифоновый сон ветерок обронил,
Стала б ивовым прутиком тонким и гибким.
Даже трактора рокот в дали был бы мил.
Как веснушка прилипла б смешная улыбка.
Мой стол
На моём одноногом столике
помещается лишь ноутбук,
Чашка кофе и муза с лирою,
проявляясь под клавишный стук.
В полутьме ещё дремлет город мой,
ещё заспанный воздух упруг,
А витая ножка изящная
держит крепко дубовый круг.
Как лучи по утру рассядемся
за семейным овальным столом.
Стол раздвинулся, и за завтраком
многогласье бежит молоком.
На четыре стопы расходится,
не давая забыть о былом,
Так витая ножка обычное
держит древо семьи стволом.
Белоснежной накроем скатертью
и друзей позовем мы за стол.
Поиграем в игры настольные,
посудачим, добавим ментол.
Обязательно что-то вкусное:
фрикасе или плова котёл.
Да, витая ножка изыскана.
Жалко лучший мой друг ушёл.
Ночь придет, и сложу я столик свой.
Дом стихает — цикличность судьбы.
Ноутбук нам с Эвтерпой светится.
Если строки нещадно грубы,
Вдохновение в фотографиях
Я найду. Ты, мой стол, не скрипи.
Фотоснимки в решётке памяти
словно кованные репьи*.
*Репьи — (репейки) Металлические розетки с округлыми лепестками или звездчатым краем, закрепленные на пересечении полос в кованых дверях или прутьев в решетках.